В это время в дворянских домах появляется еще одна комната, так называемая диванная. Само название показывает, какую большую роль начинает играть в быту этот вид мебели. Формы диванов также весьма разнообразны: в самом начале XIX в. для них характерны прямоугольные очертания. Иногда эго — огромные сооружения, занимающие весь угол комнаты, ограниченные, вместо локотников, высокими боковыми стенками с резными колонками. Наверху они украшены точеными шарами или вазами и стоят на мощных прямоугольных опорах или на львиных лапах. Другие диваны имеют форму ладьи, третьи, как и кресла, поддерживаются по сторонам резными фигурами львов, лебедей, сфинксов. Гладкие поверхности спинок и локотников покрыты фанерой из карельской березы, а чаще из красного дерева. Тщательно подобранная, ритмически повторяющаяся струя придает этим диванам особое очарование. Все это в соединении с креслами и характерными русскими преддиванными столами на одной широкой стойке, а также с большими трюмо составляло неповторимую художественную прелесть внутреннего убранства русских комнат.
Это хорошо почувствовал французский писатель Стендаль, увидевший Москву перед пожаром 1812 г.: «Москва имела шестьсот или даже восемьсот дворцов, красота которых превосходит все, что знает Париж. Все было рассчитано на жизнь в величайшей неге. Блистательная и элегантная отделка домов, свежие краски, самая лучшая английская мебель, украшающая комнаты, изящные зеркала, прелестные кровати, диваны разнообразнейших форм. Нет комнат, в которых нельзя бы было расположиться четырьмя или пятью разнообразными способами, из которых каждый давал обитателю полное удобство и очаровательнейший уют, соединенные здесь с совершенным изяществом» В одном только ошибался Стендаль — мебель не была английская. 1оп кому знатоку искусства не пришла в голову мысль, что эти вещи, так отличающиеся от французских и в то же время так мастерски выполненные, вышли из рук русских и в большинстве своем крепостных столяров.